Красивая [= Красавица ] - Скотт Вестерфельд

К тому же Шэй сказала правду: Тэлли была перед ней в долгу.

— Ладно. В тот день произошло кое-что еще.

Шэй медленно кивнула.

— Я так и думала. Что же?

Тэлли указала на шарф, намотанный на руку Шэй, и они вместеразмотали его и намотали на руку Тэлли, поверх ее шарфа.

Сделав еще один глубокий вдох, она проговорила самым тихимшепотом, на какой только была способна:

— Мы нашли лекарство.

Шэй прищурилась.

— Это как-то связано с тем, что вы худеете?

— Нет. То есть это помогает. Голодание, кофе, разныехитрые забавы — все такое, чем Зейн уже несколько месяцев занимается. Нонастоящее лекарство… оно… оно проще всего этого.

— Что это такое? Скажи, и я буду это делать.

— Ты не сможешь.

— Черт бы тебя побрал, Тэлли! — Глаза Шэйсверкнули. — Если ты можешь, то и я смогу!

Тэлли покачала головой.

— Это таблетка. Капсула с лекарством.

— Таблетка? Как витамины?

— Нет. Это особенное лекарство. Мне его принес Крой — вту ночь, когда был бал в особняке Валентино. Попробуй вспомнить, Шэй. Передтем, как мы с тобой вернулись в город, Мэдди придумала, как справиться споследствиями Операции Красоты. Ты помогла мне написать письмо, помнишь?

Пару мгновений взгляд Шэй выражал недоумение, но вскоре онанахмурилась.

— Это случилось, когда я уже была красоткой.

— Верно. После того, как мы тебя спасли и прятались вРжавых руинах.

— Странно, но те дни мне вспоминать труднее, чем уродскоевремя.

Шэй покачала головой.

— В общем, Мэдди создала лекарство. Но оно былонепроверенным, опасным. Тебе она его не дала, потому что ты наотрез отказалась.Ты хотела остаться красоткой. Тогда мне пришлось добровольно согласиться на то,чтобы лекарство испытали на мне. Поэтому я здесь.

— И Крой принес тебе лекарство месяц назад?

Тэлли кивнула и взяла Шэй за руку.

— И оно помогло. Ты сама заметила, как оно измениломеня и Зейна. У нас все время мозги прочищенные. Поэтому как только мы отсюдавыберемся, ты сможешь… — Выражение лица Шэй заставило Тэлли прерватьначатую фразу. — Что случилось?

— Вы с Зейном оба приняли это лекарство.

— Да, — кивнула Тэлли. — Было две капсулы, имы приняли по одной. Я боялась делать это одна.

Шэй повернула голову к костру, опустила руку.

— Не могу поверить, Тэлли.

— Почему?

Шэй резко обернулась.

— Почему ты ему дала лекарство? Почему мне непредложила?

— Но я…

— Я думала, мы друзья, Тэлли. Я для тебя сделала все.Это я рассказала тебе про Дым. Это я познакомила тебя с Дэвидом. А когда тыоказалась в Нью-Красотауне, это я помогла тебе стать одной из «кримов». Неужелитебе даже в голову не пришло, чтобы поделиться лекарством со мной? В концеконцов, это из-за тебя я такая!

Тэлли сокрушенно покачала головой.

— Не было времени… Я даже не…

— Конечно, конечно! — выпалила Шэй. — СЗейном ты едва знакома, но ведь он у нас предводитель «кримов», поэтомуподцепить его — это был следующий пункт твоей программы. Все как с Дэвидом вДыме. Вот почему ты поделилась с ним лекарством!

— Все было не так! — выкрикнула Тэлли.

— Это с тобой все не так, Тэлли! И всегда было не так!Никакое лекарство тебя не изменит — ты давным-давно научилась предавать людей.И никакая операция тебе не была нужна, чтобы сделаться эгоисткой,самовлюбленной пустышкой. Ты уже была такой.

Тэлли попыталась ответить, но горло перехватило, и она несмогла выговорить ни слова. Тут она заметила, как тихо вокруг, и поняла, чтоШэй, говоря с ней, перешла на крик. Остальные «кримы» озадаченно смотрели наних, и только шипение и потрескивание костра нарушало тишину. У красоток икрасавцев не было принято драться и ссориться. Они даже спорили-то более илименее миролюбиво и уж конечно никогда не орали друг на друга посреди вечеринки.Такое было позволительно только уродцам.

Тэлли посмотрела на обмотанную шарфом руку, гадая, не проникли крик Шэй через все слои ткани и пластика. Если да, то сегодня же ночью всебудет кончено.

Шэй сделала шаг назад и злобно прошептала:

— Завтра я, может быть, стану обычной красотулькой,Тэлли. Но это я тебе запомню, клянусь. Какие бы милые слова я тебе ни говорила,ты уж мне поверь: мы больше не друзья!

Она отвернулась и ушла от костра. Еще долго было слышно, какпотрескивают мерзлые ветки, которые она задевала.

Тэлли обвела взглядом остальных «кримов». Бокалы сшампанским неприятно резко блестели в свете луны, отражали пламя костра —символа преступной расточительности. Все до одного не спускали с нее глаз, иТэлли почувствовала себя одинокой и беззащитной. Но она понимала, что краткиемгновения жуткой тишины минуют, и «кримы» снова примутся взахлеб обсуждатьпроисшествие на стадионе.

У Тэлли закружилась голова. Перемены, происшедшие с Шэй,оказались настолько разительными, настолько сильными, — а ведь она непринимала никаких лекарств. Несколько минут искренней злости превратили ее измирной красотульки в дикого зверя… Это не укладывалось в голове.

Тэлли вдруг вспомнила последние слова доктора Кейбл — насчеттого, что Зейн тоже помог Комиссии по чрезвычайным обстоятельствам. Наверное,после того, как его друзья бежали из города, Зейна доставили к Кейбл, и там онвыложил все, что знал о Дыме и о таинственном Дэвиде, который препровождал тудауродцев. Может быть, из-за этого его рассудок и не погрузился в оцепенение за всеэти месяцы — из-за стыда. Зейн переживал, что не убежал вместе со всеми, чтопредал друзей.

Конечно, у Тэлли тоже хватало подобных тайн. Вот и она тожеоставалась на взводе, отличалась от остальных, не знала в точности, чего хочет,сколько бы ни пила шампанского. Старые уродские чувства всегда таились где-торядом и были готовы изменить ее.

А Шэй тоже переменилась, только причиной тому было нечувство вины, а затаенная обида. За ее улыбочками записной красотки пряталисьвоспоминания о предательствах, из-за которых она лишилась Дэвида, Дыма,свободы, наконец. Но стоило ей только взобраться на мачту, а наутро рухнутьвниз сквозь треснувший лед — и этой встряски хватило для того, чтобы сорватьпечать с ее воспоминаний, чтобы злость всплыла на поверхность. И теперь Шэйвозненавидела Тэлли.

Может быть, Шэй вообще не нужно лекарство. Может быть, ейбудет достаточно воспоминаний из тех времен. Возможно, Тэлли Янгблад причинилаей столько горя, что его хватит для полного исцеления.